Модифицированные версий этой статьи опубликованы здесь:

О некоторых спорных вопросах относительно родины и национальности Низами Гянджеви (Вестник Санкт-Петербургского Университета). 2010. №1 стр. 106.(См.) [скачать отсюда]

Nizami Gjandzsevi hazájával és nemzetiségével kapcsolatos egyes vitás kérdésekről (на венгерск.) IV Beqnəlxalq Elmi Konfransın materialları (Венгрия) Будапешт, 2009"

Др. филос.наук.
Мамедов Дж.М.

КАК АРМЯНЕ И ИРАНЦЫ ХОТЯТ ОТНЯТЬ У АЗЕРБАЙДЖАНА НИЗАМИ ГЯНДЖЕВИ

Оглавление

ПРО ВЕРСИИ "КУМ". 2

КАКИЕ НАРДНОСТИ ЖИЛИ В XII в. В КУМЕ?. 5

КАКИЕ НАРДНОСТИ ЖИЛИ В XII в. В ГЯНДЖЕ?. 6

КТО ПО НАЦИОНАЛЬНОСТИ НИЗАМИ.. 7

СИМПАТИИ К ТЮРКСТВУ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ НИЗАМИ.. 7

НА СЧЕТ НАЦИОНАЛЬНОСТИ НИЗАМИ - АВТОРИТЕТЫ... 8

ИМЕЕТ ЛИ НИЗАМИ К ИРАНУ ОТНОЩЕНИЯ.. 10

ПОЧЕМУ НИЗАМИ ПИСАЛ ПО ПЕРСИДСКИ?. 11

ВЛИЯНИЕ ИРАНСКОЙ И АРМЯНСКОЙ ПРОПАГАНДЫ НА ФОРМИРОВАНИЕ МНЕНИЙ О НИЗАМИ В ЗАПАДЕ.. 13

ССЫЛКИ: 19

 

 

 

 

 

Низами Гянджеви Абу Мухаммед Ильяс ибн Юсуф (около 1141, г. Гянджа [Ganja], Азербайджан, - около 1209, там же) — азербайджанский поэт, мыслитель, философ. Писал на персидском языке, поскольку персидский тогда был универсальным языком литературы всего Востока. Принадлежал к средним слоям городского населения. Потеряв родителей еще с детство, был воспитан дядей по линии матери. Получил, судя по содержанию его произведений, хорошее образование. О его поистине энциклопедическом образовании свидетельствуют обширные познания в математике, астрономии, химии, философии, географии, медицине, истории. Около 1173 женился на тюркской (кыпчакской) рабыне Афак (Аппак),  которую ему подарил правитель Дербента Сейфаддин Музаффар, в знак признания таланта Низами и которую поэт воспел в своих стихах. Безвыездно жил в родной Гяндже. Был близок ко двору династии атабеков - феодальных правителей Азербайджана, но от предложений стать придворным поэтом отказывался, довольствуясь небольшими пособиями, которые ему назначали сильные мира сего за посвященные им поэмы. Будучи тесно связан с Азербайджаном, Низами Гянджеви переносит даже действие отдельных эпизодов своих поэм на его территорию.

Основные сочинения Низами Гянджеви — «Пятерица» («Хамсе»), состоит из 5 поэм: «Сокровищница тайн» (написана между 1173 и 1180), «Хосров и Ширин» (1181), «Лейли и Меджнун» (1188), «Семь красавиц» (1197) и «Искандар-наме» (около 1203). Сохранилась также часть лирического дивана: 6 касыд, 116 газелей, 2 кит"а и 30 рубаи. «Пятерица» оказала огромное влияние на развитие многих восточных литератур. Так, на произведения Низами было написано более сотни ответов-подражаний («назира») на староузбекском, персидском, турецком, арабском, азербайджанском и др. языках авторства таких известных мастеров слова, как Амир Хосров Дехлеви (13 век), Алишер Навои (конец 15 века), Абдуррахман Джами (15 век) и др. Самый поздний и один из наиболее известных «ответов» - драма турецкого поэта Назыма Хикмета «Легенда о любви» (подражание «Хосров и Ширин»). Поэзия Низами Гянджеви оказала огромнейшее влияние на литературы и даже на изобразительно и декоративно-прикладное искусство народов Ближнего и Среднего Востока. Своеобразная композиция поэм Низами Гянджеви, построение сюжета, обрисовка характеров, образный язык и особенно благородные гуманистические идеи уже более семи веков побуждают поэтов едва ли не всех народов Ближнего и Среднего Востока к поэтическим состязаниям.

Творчество Низами – вклад не только в литературу Востока, но и Запада: Гёте считал Низами одним из семи гениальных поэтов всех времен и народов [3 стр. 336]. Г.Гейне говорил: "Германия имеет своих великих поэтов... Но что они по сравнению с Низами" [3]. Рукописи произведений Низами, выполненные в стиле азербайджанской миниатюры, хранятся в Британском Музее (Лондон), Лувре (Париж), Музее Изящных Искусств (Бостон), Музее Топканы (Стамбул), Третьяковской галерее (Санкт-Петербург) и мн.др.

* * *

Фрагменты произведений Низами впервые были переведены (на арузе) на азербайджанский язык начиная с XIX в. (Мустафа ага Насир и Исмаил бек Накам[1]). Поскольку до XIX в. расколы между языками разных тюркских народностей были невелики, до этого в Азербайджане были распространены другие тюркоязычные переводы работ Низами, например сделанные еще в XIV-XV в. на турецкую (Ахмед Ризван[2], Джалили, Шейхи[3]) и узбекскую (Кутб из Харазма[4])

В XX в. все работы Низами были переведены на современный литературный азербайджанский язык. В 1936 на государственном уровне и в знак почтения искусства великого поэта, было отмечено 800-летие со дня его рождения.

В 1947 г. в Гяндже ему был воздвигнут мавзолей - на месте древнего, к тому времени разрушенного.

 

 

ПРО ВЕРСИИ "КУМ"

До XVII в. ни у кого не было сомнение, что Низами родился, безвыездно жил и умер в Гяндже (откуда и происходит его прозвище Гянджеви, т.е. из Гянджи). Например, более достоверных сборниках биографий поэтов, как Ауфи Садид-ад-дин (XIII век) и Доулатшах Самарканди (XV век) городом рождения Низами указывается Гянджа, в которой он жил практически безвыездно и в которой умер. После одной комментарии в биографическом сочинении «Атешкида» («Atashkadah») Хаджи Лютф Али Бека (XVIII век) появились сомнения, начались разногласия, которая была разрешено в первой половины XX в, после академического подхода к этому проблему. Так, в «Атешкиде» цитируется такой куплет из рукописей «Искандер-намэ»:

Хотя я затерян в море Гянджи словно жемчужина,

Но я из Кухистана (букв. «Горной страны») города Кум,

В Тафрише (Tafrish) есть деревня, и свою славу (букв. «свое имя»)

Низами стал искать оттуда.

И этот куплет в «Атешкида» трактуется так: Низами родился в Иране, в 72 км. на юг от Тегерана, где расположен город Кум [Qom или Kum].

В XX веке авторитетные востоковеды занимаясь этим, выявили, что в старейших рукописей «Искандер-намэ» этой строки не имеется.

ЦИТАТЫ:

Акад. Бертельс Е.Э.:

«О Гандже Низами в своих произведениях упоми­нает весьма часто, его «нисба», т. е. прозвище, ука­зывающее на происхождение, всеми лучшими источ­никами указывается в форме Ганджеви, т. е. Ганджинский. Правда, некоторыми европейскими ориента­листами делались попытки, на основании поздних персидских- источников, связать или самого Низами, или его род с городом Кум (в Иране), но эти попыт­ки приходится отвергнуть. Они покоятся на строчке во второй части „Искендер-намэ", где Низами яко­бы упоминает о Куме. Но строка эта, как уже было отмечено английским востоковедом Риё —позднейшая вставка и Низами не принадлежит. Это утверждение Риё вполне подтверждается и нашими материалами. В лучшей и старейшей из известных мне рукописей Низами, принадлежащей Национальной библиотеке в Париже и датированной 763 г. х. (1360 г, н. э.), этой строки также не имеется» [19 стр. 26; Эта мысль повторяется и в других его работ: 22 стр. 304; 21 о "Кумской версии" во второй главе;  23 стр 67; 20 стр. 3].

 

* * *

Мариэтта Шагинян (переводчица произведений Низами на армянскую):

«Это поздние вставки идеологически-мотивированных переписчиков в одну из поэм поэта, и проще говоря, фальсификация». [42 стр. 19].

* * *

Проф.Рустам Алиев.

«Как доказали В.Дастгирди, Е.Э.Бертельс и С.Нафиси (курсив наш – Дж.М.), это сообщение (т.е. якобы Низами родом из Кума) помещено на основе двух бейтов, внесенных текст "Икбал-наме" впоследствии, видимо, патриотами города Кума и поклонниками Низами. Приведем подлинный текст этих бейтов:

Низами, открой замок сокровищницы,

До каких пор и доколь ты будешь пленником Гянджи (сокровищницы)?

Выложи, если ты уложил какую-нибудь дичь,

Пускай [ее] в хождение, если накопил сокровищницу.

Текстолог, знакомый с особенностями поэтики Низами, конечно, сразу заметит, что здесь поэт обыгрывает лексическое значение слово "гянджа", которое обозначает "сокровищница".

Если более понятно передать смысл этих двустиший, то он будет таков: "До каких пор ты будешь оберегать сокровищницу своих мыслей в этом городе-сокровищнице (Гяндже)? Покажи всем, что если ты поймал в этом море мыслей редкую дичь, улов (поэтический образ), сделай доступной всем людям эту сокровищницу мыслей, которую ты накопил". В двустишии мы видим также и повторение излюбленной жалобы Низами: "До каких пор ты будешь пленником Гянджи, вырвись из нее арену мира"

Эти бейты тесно связаны между собой общей мыслью, составляют единое целое. Однако это не помешало последующим переписчикам-интерполяторам (патриотам Кума) вставить между цитируемыми бейтами еще два двустишия:

Подобно жемчужине, я затерян в море Гянджи,

Но я из Кухистана, города Кума.

В Тафрише есть деревня по имени "Та",

Низами оттуда стал искателем [славного] имени.

В этих четырех ставных строчках содержится сразу несколько вопиющих ошибок. Неправильно написано слово "Кухистан", которое в персидских текстах писалось через букву "кяф", а не "каф"; город Кум не имел никакого пригорода, области или круга под названием "Кухистан"; "Гузистан", арабизироанная форма Кухистана - область (вилайет) в Хорасане; Тафриш - округ, который тоже не имеет никакого отношение к городу Куму, ибо он расположен на западе Ирана в районе городе Саве; написание Тафриша интерполяторами также грубо искажено. Наконец, самое главное, как показало сравнение текстов "Икбал-наме", ни в одном из древнейших списков поэмы этих строк нет [15 стр. 23-24].

* * *

Кроме этого некоторые востоковеды [16 стр. 98, 50 стр. 132-145; и др.] обратили внимание на логических не связанностей в подходе «Атешкида». Они заявили, что если даже так, как говорится в «Атешкида», из этого куплета не вытекает однозначного вывода, что здесь речь об иранском городе Кум. Может речь тут о другом городе Кум? В Востоке несколько таких местностей. Например, недалеко от Гянджы (116 км. от Гянджа) тоже по сей день имеется населенный пункт по имени Кум, который до нашествие арабов (до VII-VIII в) являлся большим городом.

И еще, все равно с этого куплета не вытекает персидское происхождение Низами. Так, в тот период в Кухистане, на северо-востоке Ирана, не жили только этнические персы и другие иранские народы. Есть достаточные данные об этно-национальном составе Кухистана за много веков до рождения Низами, где утверждается, что и там преобладали тюрки [см. внизу]

Наконец, до нас дошел только единственный экземпляр "Атешкиды" Хаджи Лютф Али Бека. А у этого экземпляра вообще вырваны первые четыре страницы биографии Низами, и таким образом книга начинаются прямо с "Кумской гипотезы". А что были там и как в этих вырванных страницах откомментировал этой «Кумской гипотезы» сам Хаджи Лютф Али Бек - неизвестно.

КАКИЕ НАРДНОСТИ ЖИЛИ В XII в. В КУМЕ?

Интересные данные об этно-национальном составе Кухистана за много веков до рождения Низами:

«...По данным Ат-Табари, в 51/671 г., когда арабы завоевали силой область Кухистан в Хорасане, из всех находившихся там тюрков только Низак-тархан остался на своем месте, т.е. заключил с арабами мир [56, II, с. 166]. В 87/706 г. Низак-тархан был правителем Бадгиса и заключил мирный договор с Кутайбой ибн Муслимом [56, II, с. 1184]. В 86/705 г. Низак-тархан упоминается в источниках как «сахиб», т.е. предводитель тюрков [66, т. 2, с. 342].

По данным Л. Н. Гумилева, правителем Бадгиса в 651 г. был тюркский князь Йукук Ирбис Дулухан, который умер в 653 г. Его преемником был его сын, который был убит в 659 г., а преемником последнего в Бадгисе стал Низак-тархан [241, с. 240]. Около 82/701 г. Низак-тархан по призыву царя Согда Тархуна прибыл в Термез на помощь к Сабиту ибн Кутбе и Мусе ибн 'Абдаллаху, отложившихся от Халифата [56, II, с. 1152]. После того, как Низак-тархан в 87/706 г. заключил мирный договор с Кутайбой ибн Муслимом, он несколько раз сопровождал арабов в их походах на города Мавераннахра и участвовал на их стороне в военных действиях. Затем в 90/708— 9 г., устрашенный стремительными успехами арабов, он открыто выступил против них и возглавил антиарабское восстание в Тохаристане [56, II, с. 1201]» (Цитируется по: 35 стр. 298-316).

«В Южном Азербайджане и ныне имеются ойконимы и гидронимы, имеющие объяснение из древнетюркских наречий. Большинство исследователей (В.Ф.Минорский, Х.Короглы, Г.Ворошил, В.Й.Асланов и др.) едины в мнении, что "оногуры", "сарагуры" и "акациры" гуннского круга представляли собой древние племена огузской группы тюрков. Ко времени падения Сасанидской империи большую часть населения Южного Азербайджана, как и раньше, составляли тюрки. О том, что ко времени арабского завоевания здесь имелось довольно значительное тюркское население, можно найти сведения в южноарабском предании, содержащем версию о вторжении в Азербайджан южноарабских племен уже в конце 30-х - 40-х гг. VII в. В нем говорится о столкновении йеменцев, проникших в Азербайджан, с тюрками, о победе арабов и взятии ими в плен детей. У арабского автора Ибн Хишана излагается предание о том, что омайадскому Халифу Муавиййе (661-680 гг.) на его вопрос об Азербайджане и тюрках ответили, что в Азербайджане изначально живут тюрки. Если суммировать сообщения арабских авторов, напрашивается вывод о том, что в Азербайджане тюрки составляли большинство населения и проживали компактно» [13].

«Как видим, Иран был пёстро населенной территорией, и на ней жили и даже правили тюрки еще в 7-8 вв. Кстати, в армии арабского халифата было много тюрков, в частности Азербайджан и весь Кавказ был непосредственно завоеван для халифата под предводительством тюркских полководцев как в 7-8 вв., так и в 9 веке (в частности, полководцы Афшин, подавивший мощное восстание Бабека в 837 г., и Буга Тюрк (Старший), подавивший все восстания в Грузии в 850-е гг., были тюрками)...

«В ту эпоху существовали целые династии тюркских правителей: Тулуниды (IX в., Египет и Сирия), Ихшидиды (X в Египет, Сирия), с небольшими разногласиями Аюбиды (Египет, Сирия, Диарбекир, Йемен), мамлюки (Египет, Сирия 1250-1517 гг.), Расулиды (Йемен 1229-1454 гг), Династия Ануш-тегина (1077-1231гг.), Караханиды (Маверанахр и Восточный Туркестан, 992-1211гг.), Зингиды (1127-1222 гг., ал-Джазар и Сирия); Ильдегизиды (1137-1225 гг. Азербайджан), Салгуриды (1148-1270 гг., Фарс); Сельджукиды Рума (1077-1307 гг., Анатолия); Данишкимеиды (1071-1178 гг., Восточная Анатолия); Караманиды (1256-1483 гг., Центральная Анатолия); Джалаириды (1336-1432 гг., Ирак, Курдистан, Азербайджан); Сефевиды (1501-1732 гг., Иран); Газневиды (977-1186 гг., Хорасан, Афганистан и Северная Индия); Делийские Султаны (1206-1555 гг.); Туглуикиды, Халджиты, Сейиды, султаны Бенгалии (1336-1576 гг.); султаны Кашмира (1346-1549 гг.); султаны Шарки и Джайпура (1394-1479 гг.); султаны Мальвы (1401-1531 гг.); Бахминиды и их преемники (1347-1527 гг)» [25. Цитируется по 27] .

Тюркские гвардии и их военноначальники служили в халифском войске в довольно раннее время. Сохранились личные имена полководцев: Хаммад ат-Турки (754-775 гг.), Мубарака ат-Турки (775-785), имена династий; военный правитель Дамаска Сул Тегин - отпрыск тюркской династии Сулидов (839 г.). В последствии из этой династии вышли два представителя средневековой арабо-мусульманской культуры: знаменитый поэт IX в. Абу Исхак ас-Сули, и известный историк Абу Бакр ас-Сули. (Бартольд: «Туркестан» стр. 60). Потомков Низак Тархана и Тугуж Шада мы видим в числе наиболее выдающихся военачальников халифа ал-Мамуна (813-833 гг.). (Джахиз, Манакиб, стр. 25). Первое отдельное использование тюркских дружин связывают с именем халифа ал-Мутасима (817 г.) при подавлении заговора Аббаса, сына ал-Мамуна. С возрастанием значения тюркской гвардии, как основы военной мощи государства, росло влияние тюркских военачальников. Так, мамлюк Ашинас был назначен смотрителем над всеми землями от «дверей дворца до крайнего округа на Западе», Итаху, другому тюркскому военачальнику, были отданы Хорасан и Синд. (Йакуби, Тарих, II, стр 439) [цитируется по: 27 стр. 58].

Одной из основных решающих причин создания первых отрядов этой гвардии было тюркское происхождение матери халифа ал-Мутасима. Тюркского происхождения была мать Аббасидского халифа ал-Муктафи, которую звали Джиджак, т. е. Чичек - «цветок». Было важно иметь в своём распоряжении воинов-чужеземцев, ничем не связанных с местным населением и не имевших корней в стране. Такие воины был преданы только халифу. Но как только эти воины обретали какие-либо материальные ценности, охраняемые законом страны, они переставали быть надёжной опорой своих властелинов. (Босфорт К. Э. «Мусульманские Династии», 1960, стр. 42). (Цитируется по 27).

Персидский историк Раванди писал в сочинении, посвященном султану Рума (Малой Азии) Гийас ад-Дину Кай Хусрау (1192-1196): «Слава Аллаху <...> в землях арабов, персов, византийцев и русов слово принадлежит тюркам, страх перед саблями которых прочно живет в сердцах» ([26 стр. 33]. А также здесь: [31]).

Более подробно о тюрках в ту эпоху можно прочитать из исследований [17], [27].

КАКИЕ НАРДНОСТИ ЖИЛИ В XII в. В ГЯНДЖЕ?

Ибн Азрак еще в 1070 году писал, что «Гянджа является великой столицей тюрков». [3]

Знаменитый историк Хорезм-шаха Джалал-Дина Мангыбурни Насави неоднократно отмечал, что «В Арране и Мугане тюрки, словно муравьи, неисчислимы» [14 стр. 20-21] Р.Алиев.

«Обратимся в связи с излагаемой проблемой к другому источнику – «Сборнику рассказов, писем и стихов» [кн. пер. на рус. яз. В.Бейлисом] Мас’уда ибн Намдара (нач. ХII в.). Описывая народное восстание в одном из крупнейших городов средневекового Азербайджана – Байлакане, Мас’уд ибн Намдар подчеркивает, что восстание в Байлакане подняли и возглавили туркмены и тюрки. В данном произведении, написанном в 1111-1112 гг., подчеркивается преобладание тюркского этноса в аррано-байлаканских событиях….». Автор исследования вторит предположениям о том, что за короткий срок не могли бы тюркские «кочевники» стать большинством и при этом еще и добиться доминирования «своего» языка в Азербайджане [41 стр. 110-111]. З.А.Кули-заде

Действительно, тюркское население Азербайджана было крупным задолго до Сельджуков – хотя процентное соотношение до сих пор оспаривается, но само значительное присутствие тюрков по всему Кавказу и в Азербайджане (в том числе Северном, в Арране) признается византийскими, грузинскими, арабскими, русскими/советскими ученными и летописями (А.Артамонов, С.Такайшвили, Феофилакт Симмокатта), и, армянскими летописцами уже в V веке (см. напр.: Фавстос Бузанд, «История Армении», или «История халифов» Гевонда). Подобное положение на Мугане подтверждается и более непосредственным свидетельством Якута ал-Хамави (побывавший в Азербайджане в 1213 и 1220-х гг): «Мукан – область, в которой много сел и пастбищ. Она заселена туркменами, которые пасут здесь свои стада, и туркмены составляют здесь большинство населения» [36 стр. 389]. Крымский А.Е.

КТО ПО НАЦИОНАЛЬНОСТИ НИЗАМИ

ЦИТАТЫ С НЕГО ЖЕ САМОГО

Оригинал:

Нист зин бэд дэлан шекэст мара

Ке аз ан кэс ке, нист хэст мара

Торким ра дэр ин хэбэш нэхэрэнд,

Лачорэм дугба-йе хош нэхорэнд.

Перевод:

Не сломят меня эти бессердечные,

Я жалуюсь тем, которых еще нет на свете,

Моего тюркства в этой Абиссинии не признают (букв. «не покупают»)

И поэтому не едят моей вкусной окрошки.

(Низами Гянджеви: «Семь красавиц», юбилейное издание 1981-1985 гг, стр. 71)

Комментария проф. Рустама Алиева: «Этот бейт, содержащийся во всех изданиях и не вызывающий никакого сомнения в подлинности, прежде всего говорит о том, что Низами по национальности был тюрком (азербайджанцем). Жалуясь на жителей Гянджи, которую в приступе отчаяния он сравнивает с Абиссинией, употреблявшейся в тогдашней литературе как символ мрака, невежества и мракобесия, поэт хочет сказать, что он тюрок и его красивые, прекрасные стихи, вкусные, как национальная пища тюркских народов, не ценятся на его родине, ибо желудки титулованных покупателей неспособны переварить такой прекрасной еды как дугба (окрошка)» [5 стр. 24-25]

СИМПАТИИ К ТЮРКСТВУ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ НИЗАМИ

Цитаты из работ Низами:

Оригинал:

Доyлeте-торкан ке болеиди керефт

Мемлекет ез дадпесенди керефт

Чон ке то бидадкери первери

Торк неи хендуйе-гареткери.

Перевод:

Держава тюрков, которая возвысилась,

Обрела власть благодаря любви к справедливости.

Раз ты творишь беззаконие (тиранию)

То ты не тюрок, а вор-индус.

(Низами Гянджеви: "Сокровищница тайн": Рассказ про старуху и Султана Санджара)

Комментария акад.Е.Э.Бертельса: «Здесь сельджукская знать противопоставляется старой иранской аристократии, которая, очевидно, по мнению Низами, к справедливости не стремилась». [Цитируется по: 26 стр. 193] Акад.Бертельс Е.Э

* * *

Оригинал:

Гэр у махэст, ма хэм автабим,

Гэр у Кейхосров эст, Эфрасиябим.

Перевод:

Если он Луна, тогда мы Сольнце,

Если он Кейхосров, тогда мы - Афрасиабы.

(Низами Гянджави: Хосров и Ширин. Из главы «Завещание Михин Бану»)

Комментария: Кейхосров - Древнеиранский, Афрасиаб – Древнетюркский падшах. Низами поэтически сравнивает их: Кейхосров = Луна, а Афрасиаб = Сольнце. Персидский поэт не унизил бы, или же не уменьшал бы цену героя-правителя своего (Иранского) народа, перед героем-правителем другого (Тюркского) народа.

НА СЧЕТ НАЦИОНАЛЬНОСТИ НИЗАМИ - АВТОРИТЕТЫ

         «…Более критическое, в сравнении, например, с Фирдоуси, отношение к представителям иранской царской династии (Яздигерд, Бахрам, Дарий, Нушираван)<...>. И это факт, что, в отличии от иранцев-шиитов, «Низами был правоверным суннитом» [20 стр. 109]. Акад.Бертельс Е.Э

         «Неизменный образ «тюрчанки», как поэтический символ женской красоты ...; многочисленные афористические выражения, языковые обороты, характерные именно для тюркского (азербайджанского) фольклора, народного языка (на что часто указывают специалисты), многие прямые указания и намеки самого поэта, - все это обличает в Низами азербайджанского поэта, говорит о глубоких народных корнях его творчества. Недаром представители персидской интеллигенции, филологи признают, что «Низами – не персидский поэт, он жил и работал в азербайджанской среде, и стихи его непонятны персу» [45 стр. 266]. Акад. Ю.Н. Марр (востоковед, сын академика Марра Н. Ю.).

* * *

         «По обычаю тюрков тело Низами было похоронено в гробнице» [11 стр. 26]. Вахид Дастгирди

* * *

         Переводчица трудов Низами на армянскую М.Шагинян, отмечая особую роль как одного из пионеров «Низамиведения», пишет:

«Проф. Ф.Б.Шармуа (1793-1869) первый заложил основы нашей науки о Низами как о культурном явлении Закавказья. Шармуа первый отметил особенности его словаря, некоторое отличие его языка от языка персидских классиков…». [42 стр. 66]

«…В противовес западноевропейским ученым, рассматривавшим великого азербайджанского поэта вне зависимости от его происхождения и культурного окружения, Шармуа впервые обратил внимание на принадлежность Низами к Азербайджану и на отличие не только Низами, но и других поэтов, живших и творивших в Гяндже и в Средней Азии, от поэтов персидских» [там же, стр. 67].

«…Низами несравненно теснее, нежели с другими странами Передней Азии, оказался связанным с культурой Кавказа. Наибольшее количество подражаний его поэмам падает не на персидских, а на тюркских поэтов» [там же, стр. 14].

«...Кое-кто в Иране в сороковых годах, в связи с приближающимся юбилеем, поднял ярую кампанию за полную принадлежность Низами к персидской культуре…. Задолго до юбилейной даты, еще в 1925 году, советский ученый-востоковед Ю.Н.Марр отправился в научную командировку в Иран, который он и раньше знал и любил…. Его удивило, между прочим, резко отрицательное, не то небрежное, не то враждебное отношение персов к Хакани и Низами. По мнению Марра, такое отношение объясняется тем, что сами персы не считают и не могут считать этих двух поэтов, уроженцев и жителей кавказского Азербайджана, за своих национальных писателей» [там же, стр. 19]. М.Шагинян

* * *

         Академик И.Ю.Крачковский писал:

«Ширваншах Ахсатан Первый (перс.) (1160-1191), который ненавидел атабеков и все тюркское и постоянно враждовал с Джахан-Пахлаваном и Кызыл-Арсланом (1186-1191), отправил гонца к поэту в Гянджу, с заказом написать в его честь новую поэму. В письме Ахсатан прямо говорил поэту: "Мы высокородные цари и исполняем свое обещание, мы верны своим словам и не поступаем так, как низкородные тюрки - султан Махмуд и Кызыл-Арслан по отношению к тебе. Поэтому ты создай нам подобающие нашему высокому роду, высокие, а не грубые "тюркоподобные" слова". Несмотря на политическую подоплеку Ахсатана Первого, его оскорбительные слова задели поэта. Обращаясь к Ахсатану, поэт говорит:

Хотя чистое сердце и победоносное счастье

И являются твоими добрыми советчиками,

Все же и от этого советчика с божьей благодатью

Выслушай два-три слова, словно утренняя молитва.

Посмотри, сколько голов погубил мир,

И сколько царей пережил.

Ты, бдительный шах, знающий свое дело,

Становись же (теперь), если сможешь, бдительным тюрком.

Трудно представить более утонченной издевки по адресу ширваншаха, чем та, которую содержит последняя строка. В расшифровке она звучит так: "хотя ты поднаторел в государственных делах, но ты еще не стал человеком, ибо у тебя нет ни черт вождя, ни свойств полководца, ни достоинств богатыря, ни способностей бойца-героя, ни величия души, ни мудрости, ни справедливости, ни правосудия, ни благородной внешности, ни искренности" и т.д. В конце призыв "становись тюрком" дан в условном контексте "если сможешь ". Это свидетельствует о том, что поэт специально подчеркивал неспособность Ахсатана стать таковым (тюрком). Более убийственного ответа на выпады Ахсатана против тюрков пожалуй, никто, кроме Низами, не смог бы дать.

Это свидетельствует о том, что поэт специально подчеркивал неспособность Ахсатана стать таковым (тюрком). Более убийственного ответа на выпады Ахсатана против тюрков пожалуй, никто, кроме Низами, не смог бы дать» [37]. Акад. И.Ю.Крачковский (Этот текст цитируется еще и здесь: [44])

* * *

         В одном вопросе трудно согласиться с мыслителем: если бы в XII столетии “язык не имел значения”, то Ахситан не подчеркивал бы особо, чтобы его заказ-поэма “Лейли и Меджнун” - был выполнен именно на фарси, т.е. не опасался бы широкого распространения тюркского языка в ущерб персидскому и арабскому языкам. Тем самым он косвенно указывал, что население Ширвана, которым он правил, говорило на тюркском (под “тюрко-подобными словами” шах имел в виду простонародную речи хотел продемонстрировать, что эта речь “не подобает их шахскому роду”), а Низами создавал произведения и на родном языке. Выраженные на родном языке чувства и мысли поэта, вскормленные материнскими колыбельными и родными баяты, звучали бы еще более вдохновенно, правдиво и обстоятельно. Не следует вместе с тем игнорировать тот факт, что Низами на Востоке можно было бы скорее прославиться и распространить свои воззрения в различных странах посредством персидского и арабского языков. Только по этой причине великий художник слова был связан, так сказать, по рукам и ногам. Для того, чтобы созданные им творения не затерялись, он был вынужден следовать требованиям литературного письменного языка своей эпохи [36 стр. 93-100]. Кафарлы Р.

* * *

         В конце концов - первая жена Низами, точно известно, что была безграмотная кыпчакская (тюркская) девушка. На каком языке они с Низами разговаривали между собой, если она была безграмотная рабыня, не владеющая никаким другим языком, кроме своего родного?

ИМЕЕТ ЛИ НИЗАМИ К ИРАНУ ОТНОЩЕНИЯ

«Я – жестоко осажденный в городе родном…»

(Низами Гянджеви: «Семь красавиц», М., 1959, пер. В.Державина, стр. 376)

Одним из основных аргументов армян и иранцев состоит в том, что в XII вв. не существовала государство по имени Азербайджан. Государство по имени Азербайджан впервые появился в XX вв. и поэтому как Низами может стать азербайджанцем? В ответ азербайджанцы отвечают:

Не только при жизни Низами, но и за последние 500 лет до его рождения, не существовало и такого государства, как «Иран» или «Персия», что делает вообще смехотворными попытки представить его в качестве «персидского» поэта. Низами Гянджеви жил ориентировочно с 1140 по 1203 год, а Иран (Сасанидская Персия, 224-651 год от рождение Христа) перестал существовать ещё за 500 лет до его рождения, после победы мусульманских войск над армией Йездегерда. Название «Иран» было «реанимировано» лишь в 1935 году, 700 лет спустя после смерти Низами Гянджеви, английским колониальным ставленником, шахом Реза Пехлеви и в настоящее время закреплено за страной, в которой опять же, этническое большинство составляют не персы, а тюрки. Не только при Низами Гянджеви, но и вообще вплоть до 20 века этот регион (временами – от Индии до Йемена) принадлежал исключительно тюркским (большей частью азербайджанским в современном понимании) династиям, сменявшим друг-друга. Последняя из них, династия Каджаров, была свергнута в 1925 году. При этом тюрки не только не пытались присвоить чужое наследие, но и поощряли его развитие. В частности, великий ПЕРСИДСКИЙ поэт Фирдоуси написал свою наиболее известную поэму «Шахнаме» именно по заказу тюркского султана Махмуда Газневи. Персидский язык в то время был «международным» языком литературы, так же как арабский был языком науки, а тюркский – военного дела.

В работах Низами нигде не говорится, что он или его отец был персом. И Гянджа никогда не входила в состав государство Ирана, или же Персии. Начиная с XI века по сей день  Гянджа входила в состав разных тюркоязычных государств, чьими наследниками является современный Азербайджан: с середины XII века по середину XIII века – Гянджа была резиденцией государства Атабеков Азербайджана, или же Ильдегизидов (которая была частью ТЮРКСКОЙ СЕЛЬДЖУКСКОЙ империи),  XIV—XV входила в состав государств Кара-Коюнлу и Ак-Коюнлу, в XV-XVI в состав государство Сафавиды. Все они были тюркоязычными государствами и современный Азербайджан является их наследником. На промежуточных этапах в Гяндже властвовали другие тюркоязычные государства, не являющимся потомками современного Азербайджана, в т.ч.  в XIII-XIV вв. завоеван монгол-татарами, в XVI-XVII вв. и XVIII вв. Османской империей (наследником которой является современная Турция). Кроме этого, в разных периодах входила и в состав не туркоязычных государств: До VII века входила в состав государств Албании (говорившие на языках лезгинской ветви)VII- X ввек в состав Аравийского Халифата, в X-XI вв. стала столицей Шаддадидов (династия курдского происхождения). В любом случае, с Ираном у нее никакая отношения.

Как дополнительное доказательство Гянджи, как родного города поэта, М.Шагинян приводит такие слова Гете, одного из самых ранних поклонников творчества азербайджанского поэта в Европе: «Вообще же он (Низами) вел, соответственно своему спокойному занятию, спокойную жизнь под Сельджукидами и был похоронен в своем отечественном (родном) городе Гяндже» [42 стр. 50].

* * *

ПОЧЕМУ НИЗАМИ ПИСАЛ ПО ПЕРСИДСКИ?

«Не следует вместе с тем игнорировать тот факт, что Низами на Востоке можно было бы скорее прославиться и распространить свои воззрения в различных странах посредством персидского и арабского языков. Только по этой причине великий художник слова был связан, так сказать, по рукам и ногам. Для того, чтобы созданные им творения не затерялись, он был вынужден следовать требованиям литературного письменного языка своей эпохи» [36 стр. 93-100].  Кафарлы Р.

* * *

«Двигаясь на запад, сельджуки сначала завладели теми частями халифата, где уже в X вв. успела сложиться богатая и совершенная литература на языке персидском — Средней Азией и Хорасаном. Новые хозяева приняли это литературное наследие вместе с государственным аппаратом своих предшественников. Не нужно забывать, что придворные поэты при саманидах и газневидах входили в штат дворцового управления, представляли собой своего рода чиновников. Сохранив аппарат, сельджуки, тем самым, сохранили и язык, которым этот аппарат пользовался, и, более того, содействовали распространению этого языка, как литературного, далеко за первоначальные его пределы.

Именно при сельджуках персидский язык делается основным литературным языком огромной территории от Индии до Малой Азии. Сельджуки не противопоставляют себя вытесненной ими родовой аристократии, они считают себя ее заместителями. Отсутствие национального самосознания не дает им возможности выдвинуть свой родной язык, как это решительно сделали Тимуриды в ХV в. Условий для такой смены еще не было.

Но раз могущественные властелины приняли у себя этот язык, то, тем самым, был показан пример и всем подвластным им князьям. Персидский язык становится сначала как бы признаком принадлежности к высшему классу, он также обязателен для феодала, как французский язык был для русского аристократа. Но по мере подъема городской жизни, он начинает играть видную роль и в городе. Это тот международный язык, который служил средством общения для всех бесчисленных народов, входивших в состав сельджукского государства.

Именно этим объясняется то широчайшее распространение персидской письменности, которое мы наблюдаем в эту эпоху. Даже в тех странах, где литературные языки успели давно сложиться и создать богатую литературу, как, напр., в Армении и Грузик, в это время влияние персидского языка становится вполне ощутимым. Если персидский язык там и не может вытеснить языков местных, то влияние его сказывается в литературных подражаниях, в стилистических, приемах, в лексических заимствованиях.

 Все это,   вместе   взятое,   заставляет   пересмотреть укрепившиеся в   востоковедении  взгляды на   персидскую литературу. До сих пор под персидской литературой обычно понимают все, что написано на персидском, языке, вне зависимости   от того,   где и в каких условиях эта литература сложилась.  Затем весь этот ложный комплекс приписывают Ирану, понимая   под этим ту политическую   единицу,   которая   носит   это название в данное время. Однако, такое перенесение понятия XX в. на тысячу лет назад, конечно, методологически   грубо   неправильно.   Персидская   литература, сложилась   не   только   на    территории   современного Ирана, в ее создании принимали участке десятки различных народов. Если мы попытаемся ограничить персидскую литературу только именами тех авторов, которые жили на   территории   теперешнего   Ирана,   то все это обилие у нас рассыплется   и в руках  почти ничего не останется. Как нельзя сельджукское государство считать Ираном только потому, что в состав его входила, между прочим, и территория   современного Ирака, так и связывать персидскую   литературу с этой территорией, превращать ее в литературу Ирана — неправильно. Если мы внимательнее  присмотримся к этой литературе, скажем, сельджукского периода, то мы увидим, как в ней складываются круги: среднеазиатский,   хорасанский,   закавказский   и  др.   Работы в этом направлении до сих пор почти не велось, она сложна и требует полного овладения   тем наследием, которое до нас   дошло, что пока еще литературоведами далеко не достигнуто» [19 стр. 16-17]. Акад. Бертельс Е.Э.  

* * *

«В Азербайджанском регионе, где Низами жил и писал, в его время только сравнительно недавно стало сценой значимой литературной деятельности на персидском языке. Поэзия на персидском сначала появилась на Востоке, где в десятом и одиннадцатом веках, процветало во дворах у Саманидов в Бухаре и их преемниках (тюркской империи) Газневидах, центрированное в восточном Иране и Афганистане. Когда Газневиды были побеждены в 1040 Сельджуками, и последние расширили свое могущество западнее, в Ирак, который был преимущественно арабоязычным, то и персоязычная поэзия также распространилась западнее в султанский двор Сельджуков. В Азербайджане, где разговаривали на многочисленных языках и диалектах, оригинальным языком был местный диалект Азери, но с возрастающей миграцией тюрок на Запад в одиннадцатом веке, тюркский язык стал широко распространенном. Когда в двенадцатом веке Сельджуки расширили свой контроль в регион, их наместники в регионах, фактически автономные местные принцы, поощряли персидскую письменность. К середине двенадцатого века много важных поэтов обладали и пользовались их патронажем, и там разработался отчетливый «Азербайджанский» стиль поэзии в персидском языке, который контрастировал с «хорасанским» или «восточным» стилем в своей риторической сложности, прогрессивном использовании метафоры, и использовании технической терминологии и изображений христианства» [9]. проф. Оксфордского университета, Дж.С.Мейсами

ДОПОЛНИТЕЛНО:

·         До X века весь Восток написал на арабском языке, но никто всех их, кто писал на арабском, поголовно не считает арабами; То же самое, до нашествие монголов весь Восток писал на фарси - от этого не вытекает, что все они персидские ученые или поэты. То же самое - после XIV веке весь Восток писал на тюркском - значить все они тюркские ученые или поэты что-ли?

·         Вообще то получается, что и Хакани, и Абул-ула-Гянджави, и Ариф Ардабили - все они персидские поэты, потому что и они писали на персидском

·         Акад. Бертельс Е.Э. писал: «Писавшие на арабском все авторы охарактеризованной группы, начиная с Катрана, обнаруживают известную общность стиля. Она настолько велика, что говорить об азербайджанской школе XII в., мне кажется, мы имеем полное право» [21 стр. 74].

·         Ибн Сина писал свои научные труды по арабски, но от этого никто не считает его арабом.

·         Великий азербайджанский поэт Шахрияр писал на фарси и жил в Ардебиле - в Иране, но его тоже никто не считает персом.

·         Олжас Сулейменов, Чингиз Айтматов, Чингиз Абдуллаев, Рустам и Магсуд Ибрагимбековы и др. писали свои замечательные произведения на русском, но по сей день их никто не считает славянами;

·         Пушкин и Лермонтов писали по французски;

·         Армянин Саят Нова писал на азербайджанском;

·         В средневековой Европе точно так же языком науки считалась латынь. Юрист ли, врач ли, независимо от того, где он жил и кем был, писал свой труд на латыни. Но ведь никто не называет из-за этого римлянином скажем, англичанина Уильяма Гарвея, публиковавшего в 17 веке (1200 лет спустя после падения Римской империи) на латыни свои труды «Exercitatio anatomica de motu cordis et sanguinis in animalibus» (Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных), «De venarum osteolis» (О венозных клапанах), «De formato foetu» (О зрелом плоде), «De formatione ovi et pulli» (О развитии яйца и цыпленка), «Exercitationes duae de circulatione sanguinis» (Исследования кровообращения), и т.д.

* * *

ВЛИЯНИЕ ИРАНСКОЙ И АРМЯНСКОЙ ПРОПАГАНДЫ НА ФОРМИРОВАНИЕ МНЕНИЙ О НИЗАМИ В ЗАПАДЕ

Низами родился, прожил свою жизнь, писал, умер и был похоронен в одном из городов современного Азербайджана. В XVIII в. персы добавив несколько строку в одну из его работ объявили, что вот здесь он писал что я не из Гяндже, а из Ирана, значить он персидский поэт. В XX веке некоторые авторитетные английские (Риё), и русские востоковеды (Бертельс, Крымский, Крачковский и т.д.) со своими исследованиями разоблачили этих спекулянтов тем, что эти строки у других рукописей, в том числе ранних версиях не имеются.

Но это открытие было незамеченной по ряда причин:

Во-первых - по политическим мотивам в тот период в Еропе не признали и не распространили достижений советских ученых, а наоборот, подержали ту т.зр. которая не выгодна СССР. То же самое и в этом случае. За рубежом целенаправленно поддерживали ту политику, что СССР не смог претендовать на древнейшую культурную наследию, с этим и унизить его.

Во-вторых – про «Открытие Бертельса» (относительно «Кумской версии») по сей день в Западе не знают никто, об этой открытие там не опубликована не одна статья. А тогда откуда им знать суть вопроса? Поэтому и там продолжают говорит о Низами на уровне знаний XIX вв. по инерции.

После распада СССР именно эту уязвимости начали использовать Иран и Армения для отнятие Низами от Азербайджана и в обвинение азербайджанцев в воровстве культурной наследии Ирана. Цитат:

«...Еще в 1826 г. в Казани профессор Ф.Эрдман опубликовал биографические сведения о Низами. В 1844 г. он снова касается Низами и русским читателям дает сравнительно обширные сведения о Низами, как о персидском поэте. В изданном в 1897 г. 41-м томе известного энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона помещена статья знатока восточной поэзии, талантливого исследователя средневековой персидской поэзии, будущего академика АН Украинской ССР Агафангела Ефимовича Крымского (1871-1942) "Низами", где сказано: "Низами ... - лучший романтический персидский поэт; уроженец кумский, но носит прозвище "Гянджеви", потому что большую часть жизни прожил в Гандже (теперь Елизаветполь) и там же умер". Эту статью А.Крымский в дальнейшем расширяет и помещает в своей "Истории Персии" (первое издание вышло в 1900, второе - в 1906, третье - в 1922 году). Здесь он еще раз однозначно оценивает творчество Низами как персидскую поэзию.

Во всех авторитетных энциклопедиях дореволюционной России Низами причислялся к персидским поэтам. В энциклопедическом словаре "Гранат" он, например, определен как "персидский романтический поэт". В советские годы тоже, вплоть до 1938 г., Низами однозначно причислялся к персидским поэтам.

В 1924-1927 гг. советский иранист Н.Я.Марр издает серию статей о Низами как о персидском поэте. В начале 20-х годов в востоковедении появился известный специалист по персидской литературе, впоследствии член-корреспондент АН СССР Евгений Эдуардович Бертельс (1890-195?). Начиная с этого времени, он написал ряд фундаментальных, ценных трудов, в которых Низами безоговорочно считался персидским поэтом и мыслителем, классиком средневековой персидской поэзии. В 1928 г. в Ленинграде увидело свет его исследование "Очерки истории персидской литературы", где, в частности, имеются такие строки:-"Психологический анализ - отличительная черта Низами, отделяющая его от всех других поэтов Персии и сближающая его с европейской литературой". Этот труд Бертельса, а также его заметки о Низами были помещены в сборнике "Восток", вышедшем в Москве в 1935 г., где он, как и все низамисты мира, опять отмечал принадлежность Низами персидской литературе. В 1935 г. отдельной книгой вышла поэма "Хосров и Ширин", в предисловии к которой Е.Дунаевский писал: "В ряду персидских классиков Низами самый яркий представитель романтической поэзии, имевший много подражателей и последователей".

Таким образом, до конца 30-х годов ни в одном издании, вышедшем в СССР, невозможно найти ни одного указания, что поэзия Низами вне персидской литературы.

...Процесс превращения Низами в азербайджанца в нашей стране начался в самые мрачные годы сталинской тирании. Если бы великий мыслитель чудом ожил, он был бы чрезвычайно удивлен тем, какие гигантские усилия, с какой последовательностью прилагаются в последнее пятидесятилетие, чтобы его превратить в азербайджанца, т.е. в представителя народа, первые племена которого проникли в Закавказье намного позже его смерти. Это дело было предпринято в преддверии второй мировой войны, когда наша страна готовилась к встрече с надвигающимся бедствием. Необходимо было поднять национально-патриотический дух народов страны, тем более, что сталинские беззакония и массовые репрессии значительно надломили этот дух во всех республиках. Вот почему были предприняты меры для подъема патриотического духа народов. В числе других мероприятий, направленных на эту цель, были и широкое празднование 800-летия произведения классика средневековой грузинской литературы Шота Руставели "Витязь в тигровой шкуре", и 1000-летие армянского народного эпоса "Давид Сасунский". Встал вопрос о необходимости отметить во всесоюзном масштабе юбилей какого-нибудь азербайджанского писателя или деятеля. Искали, искали, соответствующей величины не нашли, поиски потерпели крах. Но Сталиным лично было дано указание найти подходящего азербайджанского деятеля, притом не менее древнего. Тогдашний первый секретарь ЦК КП Азербайджана Мирджафар Багиров, один из вернейших сатрапов Сталина, энергично взялся за дело. Были мобилизованы интеллектуальные силы не только Азербайджана. По приказу свыше за дело взялся также ряд московских и ленинградских ученых. На этот раз поиски привели к Низами, 800 лет которого исполнялось в 1941 году... было за что хвататься - великий поэт одно время жил в Гяндже.

Может возникнуть вопрос, как могло случиться, что некоторые из ученых, воспитанных в известных московской и ленинградской школах востоковедения, согласились на прямую ложь и стали участниками нечестной сделки по азербайджанизации Низами. Главная причина заключалась в страхе наказания: о мерах и формах тогдашних наказаний сегодня нам хорошо известно. Не забудем, что это были 1938-1939 гг., т.е. время, когда еще не рассеялся кошмар 1937 года, когда еще продолжались аресты и расстрелы. В этой удушливой атмосфере часть ученых центра не смогла остаться на высоте, вошла в сделку с собственной совестью. Они объявили ошибочными свои предыдущие ценные исследования о Низами и, более того, греша против истины, обратились к разным приемам, пытаясь доказать, что Низами принадлежит азербайджанской литературе.

Упомянутый выше А.Е.Крымский, который до этого безоговорочно считал, что Низами является ярчайшей звездой средневековой персидской поэзии, после 1937 начал писать так, этого требовали власти. По ходу подготовки юбилея поэта он сочинил монографию "Низами и его современники", которую тогда не удалось издать из-за начавшейся войны. Резко пересмотрев свою прежнюю точку зрения, Крымский, не моргнув глазом, сделал Низами азербайджанцем, а его поэзию _ азербайджанской.

Так же поступил и Е.Э.Бертельс. Этому, без сомнения способствовало и то, что в период подготовки юбилейных мероприятий он был назначен общим руководителем комиссии из азербайджанских и русских ученых, перед которой стояла задача любой ценой доказать, что Низами - азербайджанец. Бертельс заявил, что его "прежние исследования теперь устарели". В течение 1938-1940 гг. Бертельс написал и издал подряд несколько статей о Низами. В 1940 г. он закончил также и обширную монографию, которую тогда не смог издать из-за войны.

Так было положено начало лжи... В 1938 г. осенью. в Москве под редакцией Самеда Вургуна на русском языке увидела свет "Антология азербайджанской поэзии", где было напечатано несколько отрывков из поэм Низами. В Москве были изданы также "наброски" истории азербайджанской литературы, не оставлявшие сомнений, что азербайджанцы намерены присвоить не только Низами, но и других представителей персидской поэзии...» [34 стр. 211]. Ишхаян Р.А.

Итого: В СССР Низами считался азербайджанским поэтом, потому, что этого заказал Сталин. Т.е., «азербайджанизация Низами» в СССР в 40-х годах XX века есть политически мотивированная государственная акция. А проКумской версии, т.е. «Открытие Бертельса» ни одна слова.

Аналогичную мысль повторяют и Иранские автора: см.: [8]. А все эти свои фальсификаций они постараются доказать следующими методами:

1)      Ссылаются на авторитетные источники, написанные еще до 30-х годов, т.е. до «открытие Бертельса». Например на  энциклопедии Брокхауза, «Британика» и др.;

2)      Ссылаются на западные источники, в которых по политическим мотивам не признали и не распространили достижений советских ученых, а наоборот, подержали ту т.зр. которая не выгодна СССР. Т.е. не признавали никакую его достижений, целенаправленно поддерживали ту политику, что СССР не смог претендовать на древнейшую культурную наследию, с этим и унизить его. Поэтому, и там почти никто не знал об «открытие Бертельса», т.к. об этой открытии не было опубликована ни одна статья ни в одной западной изданий;

3)      Ссылаются на ученые, которые не являются достаточно компетентными в этом вопросе, поэтому не знают причин перемена мнений низамиведов, относительно месторождение Низами. Например, на историка И.М.Дьконова и др.

4)      Ссылаются на армянские и иранские источники, например, на [8], [34] .,

5)      По всеми возможными методами скрывают «Открытию Бертельса», если это невозможно – уменьшают ее цену, искажают суть открытии, или же как-нибудь отталкивают на задний план, несмотря, что в этом вопросе это открытие есть ключевой.

Ниже анализируем некоторых из этих «аргументов» арменинов и иранцев:

 

1)     Относительно статье о Низами в энциклопедии Брокгауза и Ефрона:

В пользу своих подложных теорий, сторонники иранского (персидского) происхождения и принадлежности Низами приводят статью про поэта из энциклопедии Брокгауза и Ефрона, написанную в 1897 г. Следует добавить, что статья про Низами в этой энциклопедии написана известным востоковедом, будущим академиком А.Е.Крымским и начинается этими строками: «Низамий (шейх Низамоддин Абу-Мохеммед Ильяс ибн-Юсоф) - лучший романтический персидский поэт (1141 - 1203); уроженец кумский, но носит прозвище "Гянджеви" (Гaнджинcкий), потому что большую часть жизни провел в Гандже (теперь Елизаветполь) и там же умер» . Характеристику Низами как персидского поэта Крымский повторяет в работе «Персия и ее литература» 1900 года, втором его издании 1906 года [см.: 39] и третьем 1912 года. Но до «Открытие Бертельса» не только Крымский, но и все Низамиведы считали его персидским поэтом. После этого факта – «открытие Бертельса» начали сомневаться в этом. Потому, что единственным аргументом его Кумской происхождений были эти строки, а сейчас этот аргумент опровергнут. Поэтому после 30-х начал и тот Крымский изменил свою т.зр. относительно национальной принадлежности Низами и  начал говорит без обиняков и однозначно:

"Теперь, более чем четверть столетия спустя, я эти страницы (т.е., издания 1897, 1900, 1906 и 1912 гг. -- прим.) считаю, конечно, устарелыми в отдельных пунктах. Да и в 1916 г. в моем докладе Восточной комиссии Московского Археологического общества я уже счел нужным частично видоизменить кое-какие свои прежние мнения по вопросам биографии Низами на основании новых моих соображений." [см.: 38 стр. 65]

"Несмотря на персидский язык своих произведений, Низами всецело остается поэтом своего родного Азербайджана и что историю развития азербайджанской литературы надо начинать не с того момента, когда азербайджанцы стали писать по-тюркски, а с более ранних литературных явлений, привлекая сюда и Низами, и других местных авторов, хотя они писали на "фарси"..." [38 стр. 92].

"Надо твердо сознать и признать: азербайджанец Низами, конечно, есть родной азербайджанских поэт, которым Азербайджан может по праву гордиться». [38 стр. 93]

 

Относительно других источников, написанных до 30-х годов, то же самое: Они не авторитетные источники по этому вопросу, т.к. не учитывают «Открытию Бертельса». Большинсто из них изменили свои т.зр. после «Открытие Бертельса», например: [37], [46]...

* * *

2) На вторую группу аргументов арменинов и персов, относительно Кумской происхождений Низами, входят западные источники.

Во-первых, в 30-х годов вражда между западом и СССР была на апогее и по политическим мотивам не признавали никакую его достижений, целенаправленно поддерживали ту политику, что СССР не смог претендовать на древнейшую культурную наследию, с этим и унизить его. Поэтому, и там почти никто не знал об «открытие Бертельса», т.к. об этой открытии не было опубликована ни одна статья ни в одной западной изданий.

Во-вторых, в Западе не считали СССР интеллектуально развитой страной, поэтому его научные достижений никого не интересовал - ведь он же всех своих интеллигентов расстрелял, он же аграрная страна рабочих и крестьян.

В-третьих – никогда в Западе не существовали достаточно компетентные и авторитетные низамиведы, как это было в СССР. Например, лично нам не известно ни одного западного автора, который бы написал несколько книг по теме Низами Гянджеви. СССР в этом вопросе был заинтересованной стороной, т.к. Низами имел к нему отношения. Поэтому там были десятки ученых, написавших по этой теме несколько книг: Е.Э.Бертельс, И.Ю.Крачковский, А. Е.Крымский, Ю.Н.Марр и др. А Западу зачем Низами?  Низамиведы такого ранга в западе никогда не были! Поэтому про «Открытие Бертельса» там не знает никто по сей день и рассуждают до сих пор на уровне «Брокхаузе».

 

* * *

3) На третью группу аргументов арменинов и персов, относительно Кумской происхождений Низами, входят работы советских ученых, не являющимся низамиведами и поэтому не имеющие представления об «открытие Бертельса». Ниже перечисляются некоторые из них, с случайными высказываниями которых спекулируют армяне и иранцы:

И.М.Дьяконов:

«Незадолго перед тем началась серия юбилеев великих поэтов народов СССР. Перед войной отгремел юбилей армянского эпоса Давида Сасунского (дата которого вообще-то неизвестна) – хвостик этого я захватил в 1939 г. во время экспедиции на раскопки Кармир-блура. А сейчас в Азербайджане готовился юбилей великого поэта Низами. С Низами была некоторая небольшая неловкость: во-первых, он был не азербайджанский, а персидский (иранский) поэт, хотя жил он в ныне азербайджанском городе Гяндже, которая, как и большинство здешних городов, имела в Средние века иранское население. Кроме того, по ритуалу полагалось выставить на видном месте портрет поэта, и в одном из центральных районов Баку было выделено целое здание под музей картин, иллюстрирующих поэмы Низами. Особая трудность заключалась в том, что Коран строжайше запрещает всякие изображения живых существ, и ни портрета, ни иллюстрацион картин во времена Низами в природе не существовало. Портрет Низами и картины, иллюстрирующие его поэмы (численностью на целую большущую галерею) должны были изготовить к юбилею за три месяца.

Портрет был доставлен на дом первому секретарю ЦК КП Азербайджана Багирову, локальному Сталину. Тот вызвал к себе ведущего медиевиста из Института истории, отдернул полотно с портрета и спросил:

– Похож?

– На кого?... – робко промямлил эксперт. Багиров покраснел от гнева.

– На Низами!

– Видите ли, – сказал эксперт, – в Средние века на Востоке портретов не создавали...

Короче говоря, портрет занял ведущее место в галерее. Большего собрания безобразной мазни, чем было собрано на музейном этаже к юбилею, едва ли можно себе вообразить. [32 стр. 730—731]

А сейчас анализ этих высказываний И.М.Дьяконова:

Во-первых: И.М.Дьяконов когда-то работал в Азербайджане (в АН Азербайджане) и уволен не так уж уважительно. Т.к., у него были противостоянии с академиком Василием Васильевичем Струве [см.: 33], самым известным в то время востоковедом, специализировавшимся по шумерологии в СССР, с 1941 года возглавлявшем Институт Востоковедения СССР. В Азербайджане руководители конечно же послушались ему, а не И.М.Дьяконову, и Струве давил на И.М.Дьяконов через свои азербайджанские коллеги, и через официальные органы Азербайджана. Неуважение к Азербайджану И.М.Дьяконов выражает и сам:

«Доказать азербайджанцам, что мидяне – их предки, я не смог, потому что это все-таки не так. Но «Историю Мидии» написал – большой, толстый, подробно аргументированный том. Между тем, в стране вышел закон, запрещающий совместительство, и мне пришлось (без сожаления – курсив наш Дж.М.) бросить и Азербайджанскую Академию наук, и, увы, Эрмитаж с его мизерным заработком.» [32 стр. 730—731]

Во-вторых: о нем в Википедии написано следующие: «Российский востоковед, историк, специалист по шумерскому языку, сравнительно-исторической грамматике афразийских языков, древним письменностям, истории Древнего Востока, теоретической истории, теории социальной эволюции». Т.е. И.М.Дьяконов по профессии историк, а не низамивед. Как его высказывания в этой области может приниматься за авторитетного, если он не имеет ни одного публикации по Низамиведения, и вообще по литературоведение?

То же самое и нижецитируемыми авторами, на чьи цитируемые фразы армяне и иранцы ссылаются часто:

* * *

Стеблин-Каменский Иван Михайлович (заведующий Кафедрой иранской филологии, декан Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета):

«Мы готовили таких специалистов (в «новообразованных государствах»), но, как показывает наше с ними общение, там очень много националистических тенденций, научных фальсификаций. (…). В их трудах присутствует националистическое начало, нет объективного взгляда, научного понимания проблем, хода исторического развития. Подчас — откровенная фальсификация. Например, Низами, памятник которому воздвигнут на Каменноостровском проспекте, объявляется великим азербайджанским поэтом. Хотя он по-азербайджански даже не говорил. А обосновывают это тем, что он жил на территории нынешнего Азербайджана — но ведь Низами писал свои стихи и поэмы на персидском языке!» [48]

* * *

Шнирельман В.А. (доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии Российской академии наук.):

«В письме, направленном против армянских территориальных претензий, сами азербайджанские интеллектуалы демонстрировали в 1988 г., какой большой этнополитический смысл имеет для них их версия этнической истории. Во-первых, акцент на автохтонностъ был ответом на утверждения армян о том, что азербайджанцы не являются „коренной нацией“; во-вторых, наличие богатой и достаточно древней исторической традиции должно было подбодрить азербайджанцев, живущих в Иране и лишенных там всяческих прав на развитие своих языка и культуры. Ведь азербайджанцы чувствовали, что отношение к ним как к пришлому населению постоянно создавало им угрозу потери земель и депортации, что, в частности, и происходило в 1948—1953 гг., [133] когда значительная масса азербайджанцев была выселена с территории Армении (Vahabzade, Aliyarov, 1988). // Короче говоря, Азербайджан остро нуждался в своей истории, и, начиная с 1940—1941 гг., на историческом факультете АГУ работала кафедра истории Азербайджана и был введен курс истории Азербайджана (Ибрагимов, Токаржевский, 1964. С. 27). К этому времени отмеченные иранский и армянский факторы способствовали быстрой азербайджанизации исторических героев и исторических политических образований на территории Азербайджана. В частности, в 1938 г. Низами в связи с его 800-летним юбилеем был объявлен гениальным азербайджанским поэтом (История, 1939. С. 88-91). На самом деле он был персидским поэтом, что и неудивительно, так как городское население в те годы было представлено персами (Дьяконов, 1995. С. 731). В свое время это признавалось всеми энциклопедическими словарями, выходившими в России, и лишь Большая Советская Энциклопедия впервые в 1939 г. объявила Низами „великим азербайджанским поэтом“ (Ср. Брокгауз и Ефрон, 1897. С. 58; Гранат, 1917. С. 195; БСЭ, 1939. С. 94). А в 1940-е гг. династия Сефевидов превратилась в азербайджанскую, а не тюркскую и, тем более, не иранскую (Altstadt, 1992. Р. 159; Astourian, 1994. Р. 53).» [51]

* * *

Итого, армяне и иранцы для того, чтобы отнимать Низами от Азербайджана ссылаются в основном на эти и тем подобным ученым, которые в действительности совсем далекие люди от низамиведение, не специалисты по Низами, никогда эту тему не исследовали, никогда не писали по этой теме ни одну даже статью, и совсем не знают  причину («Открытию Бертельса») перемен взглядов низамиведов в 30-и годы, относительно месторождения и этнической принадлежности Низами. Но армяне и иранцы очень охотно ссылаются им, как «авторитетные источники» по этой теме. А про «открытие Бертельса» предпочитают никогда не говорить.

 

 

 

ССЫЛКИ:

1.      Статья «Низами» в энциклопедическом словаре Брокгауза, т. 41 (http://www.vehi.net/brokgauz/all/071/71759.shtml)

2.      Статья «Nizami Ganjavi» в «Encyclopaedia Britannica» (http://www.britannica.com/EBchecked/topic/413374/Nezami)

3.      Статья «Низами Гянджеви» в «Истории всемирной литературы»: В 8 томах. Т. II — АН СССР, Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. ~М.: Наука, 1983—1994. (http://feb-web.ru/feb/ivl/vl2/vl2-3282.htm)

4.      Статья «Низами Гянджеви» в «Энциклопедии кругосвет»:. (http://www.krugosvet.ru/articles/117/1011722/1011722a1.htm)

5.      Низами Гянджеви (сб.ст.), ~Баку: Язычи, 1991

6.       Ağajev E.: Nizami və dünja ədəbijjatı. ~Bakı, 1964

7.      Beqdeli Q.: Şərq ədəbiyyatında «Xosrov və Şirin» mövzuzu. ~Bakı, «Elm» 1970

8.      Dr. Ali Doostzadeh: Politicization of the background of Nizami Ganjavi: Attempted de-Iranization of a historical Iranian figure by the USSR (Д.р.Али Достзаде: Политизация наследия Низами Гянджави: Попытки деиранизации персидской культуры в СССР). http://www.azargoshnasp.net/Pasokhbehanirani/NezamiUSSRpoliticization.htm, http://www.azargoshnasp.net/Pasokhbehanirani/NizamiPoliticizationUSSR.pdf) 

9.      D-r. Julie Skott Meisami: The Haft Paykar: Medieval Persian Romance. Oxford University Press: Pr. (T), New York, 1995, ISBN 0-19-283184-4, (http://www.azargoshnasp.net/famous/nezami/nezamijuliascott.htm )

10.  Prof. Sergei Aghajanian: The fiftieth anniversary of a historical distortion: On the occasion of the 850th anniversary of the birth of Nizami (Сергей Агаджанян: Годовщина исторического искажения: Относительно 850-й годовщины рождения Низами). Iranshenasi 4th year, Volume 1, 1992-1993.

11.  Vəhid Dəstgiri: Həkim-e Nizami Gəncəvi – “Gəncneyi Gəncəvi”. Be teshihi ostadi soxən. Tehran, 1335 (хиджри)

12.  Алиев Г.Ю.: Низами и его современники». ~Б.: Элм, 1981

13.  Алиев И., Балаев А.: АЗЕРБАЙДЖАНЦЫ. Историко-этнографический очерк. ~Б. «Елм», 1998

14.  Алиев Рустам: Низами Гянджеви, ~Б., Язычи, 1991

15.  Алиев Рустам: Поэма о бессмертной любви. ~Баку, "Язычы", 1991

16.  Араслы Гамид: Низами. ~Б."Елм", 1985.

17.  Асадова Ф.М.: Арабские источники о тюрках в ранее средневековье. ~Б.: Элм, 1993.

18.  Багиров Адиль: Присвоение и отторжение культурного и исторического наследия Азербайджана иранским и армянским правительствами на примере великого азербайджанского поэта Низами Гянджеви  (http://www.zerbaijan.com/NizamiGanjavi.htm)

19.  Бертельс Е.Э.: Великий азербайджанский поэт Низами, ~Баку, Изд-во АзФАН,1940

20.  Бертельс Е.Э.: Гениальный азербайджанский поэт Низами. ~Газета «Правда». 03.02.1939 № 33

21.  Бертельс Е.Э.: Избранные труды: Низами и Фузули. ~М. Издательство Восточной литературы 1962.

22.  Бертельс Е.Э.: Низами. ЖЗЛ. ~М. Молодая гвардия. 1947 г.

23.  Бертельс Е.Э.: Низами. Творческий путь поэта. Ответств. ред. Б.Н.Заходер. Академия наук. Научно-популярная серия. ~М. АНСССР 1956г.;

24.  Бертельс Е.Э.: Подготовка к юбилею Низами. ~М., Газета «Литературная газета». 10.12.1939

25.  Босфорт К.Э.: Мусульманские Династии (http://buday.narod.ru/gl5.htm)

26.  Босфорт К.Э.: Нашествие варваров // Мусульманский мир: 905- 1150. ~М., 1951.

27.  Будаев Н.М.: Западные тюрки в странах Востока (http://buday.narod.ru/; http://kitap.net.ru/budaev5.php)

28.  Гаджиев А.А.: Ренессанс и поэзия Низами Гянджеви. ~Баку: Елм, 1980

29.  Гулизаде M.: Низами Гянджеви. ~Б., 1953 г.

30.  Гумилев Л. Н.: Древние тюрки. ~М.,1998 г.

31.  Гумилев Л.Н.: Конец и вновь начало. V. Акматическая фаза (http://gumilevica.kulichki.net/EAB/eab05.htm)

32.  Дьяконов И. М.:  Книга воспоминаний. ~С-Пр., "Европейский дом", 1995. ISBN 5-85733-042-4 (http://www.srcc.msu.su/uni-persona/site/authors/djakonov/posl_gl.htm, http://uni-persona.srcc.msu.su/site/authors/djakonov/posl_gl.htm)

33.  Дьяконов_Игорь_Михайлович в энциклопедии «Википедия» (http://ru.wikipedia.org/wiki/Дьяконов,_Игорь_Михайлович)

34.  Ишхаян Р.А.: ЗАБЫТЫЙ ПОДЛОГ Принадлежит ли Низами Гянджеви азербайджанской культуре?" (в кн.: «Вопросы происхождения и древнейшей истории армянского народа») Пер. с армян., доп. и коммент. Э.Е. Долбакяна. ~М.: Грааль (Люберцы: ВИНИТИ), 2002.: ил. + ил. на ч-б. вклейках. 1000 экз. ISBN/ISSN 5-94688-015-2. (http://forum.hayastan.com/index.php?showtopic=17893)

35.  Камалиддинов Ш.: Историческая география Южного Согда и Тохаристана по арабоязычным источникам IX - начала XIII вв.. ~Ташкент, "Узбекистон", 1996   (http://www.kroraina.com/balkh/kamaliddinov_balkh.html)

36.  Кафарлы Р.: Философия любви на древнем Востоке и Низами. ~С-Пр, 2001 (http://www.azmif.net/cgi-bin/datacgi/database.cgi?file=article&report=singlearticle&articleid=00059)

37.  Крачковский И.Ю.: Ранняя история повести о Меджнуне и Лейли в арабской литературе. Сб. Алишер Навои ~М.-Л., 1946

38.  Крымский А. Е.: Низами и его современники: [К 840-летию Низами Гянджеви] / [Вступит. статья Г. Алиева, с. 5—20]. — Баку: Элм, 1981. — 487 с.

39.  Крымский А.Е.: История Персии, ее литературы и дервишской теософии, т. II. ~М., 1906

40.  Крымский А.Е.: Низами и его современники, ~Б.: Элм, 1981

41.  Кули-заде З.А.: Из истории азербайджанской философии VII-XVI вв. ~Б.: Азернешр, 1992

42.  Мариэтта Шагинян: «Этюды о Низами», ~Ереван, 1955; переизд.: ~Баку, 1981

43.  Марр Ю.Н., К. И. Чайкин: Хакани–Низами–Руставели. Ч. II. Тбилиси, 1936

44.  Марр Ю.Н.: Антология азербайджанской поэзии. ~М., 1939

45.  Марр Ю.Н.: Статьи и сообщения, Собр. соч. т. II

46.  Марр Ю.Н.: Хакани–Низами–Руставели. Ч. I. М.-Л., 1935

47.  Мустафаев Дж.: Философские и этические воззрения Низами. ~Б., 1962;

48.  Стеблин-Каменский Иван Михайлович: Восточный факультет давно готов сотрудничать с Западом. № 24—25 (3648—49), 1 Ноябр 2003 (http://www.spbumag.nw.ru/2003/24/1.shtml)

49.  Фадеев А.: Торжество разума и справедливости. За тридцать лет. ~М., «Советский писатель», 1959

50.  Шарифов Д.: Город Кум. (в сб.ст.: Низами.). ~Б.,«Азернешр». 1940

51.  Шнирельман В.А.: Войны памяти: мифы, идентичность и политика в Закавказье. ~М., ИКЦ, «Академкнига», 2003 г. ISBN: 5-94628-118-6

 



[1] Исмаил бек Накам. Диван. Рукопись. Институт рукописей НАН Азербайджана. Инв. № М-40

[2] См. [7 стр. 264]

[3] Шейхи: Хосров и Ширин. Рукопись на турецком. Баку, библиотека музея Низами. Инв. №17; Варшавская издания, фото-копия (с предисловием А.Заянчковского), 1963

[4] Хосров и Ширин. Фотокопия перевода Кутб (с предисловием А.Заянчковского). Варшава, 1958.





Hosted by uCoz